Крик (продолжается)

(почти ужасы)

Я быстро шел по ряду в направлении выхода. Обходя людей, переступая через метушащихся и попискивающих под ногами животных, вступая в грязные маслянистые лужи и матерясь, толкаясь, цепляясь чужих сумок, пальто, бород, пальцев рук, горящих сигарет, вдыхая мерзкий воздух толпы…

Я бежал от всего этого и проклинал ту минуту, когда решил зайти в этот ряд, и пойти по нему, потому что дорога через него мне тогда показалась самой короткой.

И как только я вошел в него, тут же живые врата за моей спиной захлопнулись.

Это сомкнулись люди идущие в том же направлении что и я, отрезая всякие пути к отступлению.

Это колея с которой невозможно свернуть.

Это путь в вечность.

Пройдя несколько метров, я вдруг услышал позади себя нечеловеческий крик, который могло издавать только существо жаждущее, желающее чтобы его услышали и обратили на него внимание. Оно, вероятно, хотело сожрать всех идущих по ряду, хотело, чтобы всяк его увидевший и услышавший изо всех сил бросился к нему тоже с той же целью.

Благо, что кричащий находился пока еще на достаточно далеко. Но, не ровен час, он мог настичь меня в любой момент, едва я замедлюсь. Поэтому расталкивая кишащих вокруг себя людей локтями я начал живее пробираться вперед, к выходу.

И тут я понял что попал. Толпа впереди была отнюдь не меньше чем сзади. Она крайне неохотно расступалась перед идущими вперед, отмечая любое такое продвижение недовольным ворушением и толчками в бок.

А существо, издающее жуткий крик сзади, начало приближаться, казалось, с двойной скоростью.

Я усилил свое движение вперед, пытаясь уйти от преследования, и тут вдруг понял, кто мог так орать. Обернувшись, я попытался найти кричащее создание в подтверждение своей мысли, но увидел только стадо голов в шапках и без, лысых и ушастых, красных и мертвецки бледных лиц. В сущности, обернувшийся впереди меня, буквально на несколько шагов, мог бы сказать то же самое про меня. Но сейчас мне было все равно.

Я понял, кто это был. Это была женщина. Да. Точно! Так может кричать только самка в брачный период. Это существо, эта обреченная из-за своей бедности на вечный ор женщина, хотела всех!!! Она заражала всех без исключения окружающих своей жуткой похотью! И каждый, кто ее слышал, пытался подавить в себе вдруг резко возникающее желание подойти к ней и удовлетворить ее своей потребностью. Потому что именно в этом и заключался весь ужас разыгрывающейся отвратительной трагической ситуации, которой я стремился незамедлительно избежать: вперед, в сторону, куда-нибудь, только бы подальше.

Где-то в средине ряда я понял, что она немного отстала. По внезапно прекратившемуся постоянному крику. После, как мне показалось, вынужденной, для удовлетворения неудержавшегося возжелания какого-то случайно подвернувшегося под ее руку гражданина, после этой замечательной паузы тишины, состоящей только из монотонного шума идущих, крик возобновился с меньшей силой.

Это не было уменьшением уровня воспроизводимого ею звука. Это было следствием увеличения расстояния между мной и нею.

До конца ряда оставалась ровно половина пройденного пути. А там я смогу свернуть в любую сторону и просто броситься наутек, туда, где не будет ничего этого, не будет людей, не будет настигающего тебя вопля неизбежности.

Я слишком рано уверовал в счастливый конец моего путешествия по колее. В грезах о будущем я замедлил свое продвижение и тут же был наказан за оплошность.

Она была уже почти рядом. Просто не представляю себе, каким опытом необходимо обладать, чтобы за такое короткое время пройти сквозь такой человеческий нечеловеческий строй, сомкнувшийся в своей неповторимой позе общности.

Но она делала это.

Крик снова начал нарастать с истребляющей быстротой.

Я резко дернулся вперед и вдруг сбил с ног какого-то гражданина в красивой черной шляпе с бородой и коричневым саквояжем в руках. Он упал прямо в грязь, не сказав ни слова, и, пытаясь в падении, зацепиться хоть за что-нибудь.

Этим "что-нибудь" оказалась сумочка некоей гражданки. Сумочка под весом гражданина незамедлительно оторвалась и упала рядом с ним. Хорошо, что эти мелконенужные дамские штучки делают со столь слабыми ремешками. Ибо будь они чуть покрепче, не избежать бы тогда повального падения. Знаете, как домино, один цепляет другого и так далее...

А саквояж мужчины тем временем упал рядом с ним как раз прямиком в центр пространства, образовавшегося от шарахающихся в сторону бредущих и, угодив по всем канонам попадания, в лужу отвратительной растоптанной жижи, с плевками, окурками, остатками экскрементов, блевоты и прочего мусора, равномерно расплескал ее содержимое.

Отвратительно чувствовать все это у себя на лице. Эти брызги мести упавшего гражданина в черном, за неумышленный толчок, выбили из равновесия и заставили полезть в карман за носовым платком.

Я снова шел вперед, до выхода оставалась еще треть пути, грязь на платке, остаточные ощущения геморроя на лице, и неотвратимо настигающий крик.
Быстрее, быстрее, быстрее к выходу! Вперед.

Не кричите на меня! Мне надо к выходу! Эй, вы, впереди, прочь с дороги! Пропустите меня! Мне надо выйти! Дайте мне пройти! Сам такой! Да пошел ты! Вон! Гады! Мне плохо, выпустите!

В хаотичном движении я зацепился за металлический замок чьей-то сумки и оборвал себе карман на пальто.

Крик приблизился еще на несколько метров.

Как она движется? По воздуху?

Треск моего каблука. Кто-то наступил сзади. Как не вовремя!

Крик приблизился и стал слышен почти что за спиной.

Еще несколько секунд и она сожрет меня.

Я уже вижу выход!

И тут крик в очередной раз затих.

Я не понял, что случилось потом, может быть в тот момент я подумал, что она снова остановилась и тоже остановился. Но то, что произошло в следующее мгновение, будет отражаться в моих барабанных перепонках еще долгое время и я буду помнить это до конца дней своих!

Вопль прямо мне в ухо, боже, как она умудрилась попасть прямо в ухо, прямиком в отверстие моего слухового канала, нечеловеческий, полный неистового вожделения ор обреченного на вечные муки, как я мог так повернуться к ней, какого черта я зашел в этот ряд, почему это происходит именно со мной, зачем она выбрала именно меня, за что?

- Вареники!!! Горячие вареники!!!

И все. И она побежала дальше мимо меня, не замечая ни меня, ни других, таких же, как я, убегающих от прострации, легко огибая шарахающихся в стороны чистюль и также легко перепрыгивая через ничего не слышащих старушек.

Она пробежала до конца ряда и свернула в следующий. Но уже в обратную сторону. Туда, вдаль, откуда начала свое запланированное оглушающее движение.

С пустотой внутри, и звоном в левом ухе после произошедшего, я мог бы остаться среди людей и прилавков навсегда, но толпа все-таки пропихнула и выкинула меня вперед.

Я стоял у выхода из ряда и понимал, что она уходит от меня. Я не слышал ее отдаляющегося голоса. Мне было не слышно ничего кроме ее крика минутной давности. Я чувствовал, как она отдаляется, крича и двигаясь, расталкивая, пробирая себе дорогу в будущее. Отдаляется, чтобы вернуться.

Как же несчастны эти люди, которые стоят здесь рядами, слышат ее каждый день.

Как несчастна она в своем бытие.

И ничто не может изменить ход событий. Она придет сюда завтра, послезавтра, через месяц. Этот грязный рынок, с его рядами и прилавками, продавцами и покупателями, орущими детьми и буфетчицами. Сливная яма городской цивилизации…

А я по-прежнему буду слышать этот звонкий голос уныния, будящий меня среди ночи и наводящий тоску: Вареники!!! Кому горячие вареники!!!…


© Шу! 26.02.2001 г.