Она никогда не узнает

Встав, как обычно, в четыре утра, лениво и сонно я поплелся в ванную комнату чистить за ночь заплесневелые зубы. Зеркало отразило перекошенное, усеянное красными полосами от давления подушки, лицо. Бритва прошлась по щеке, снимая отростки жестких волос. Не молод. Не стар. Ничего не добился. Изменился. Хочется верить, что в лучшую сторону.
Посапывая и недовольно ворча, съевши парочку бутербродов и, пытаясь проглотить на пути к выходу еще чашку кофе, обжег язык. К черту все. Светает.

Я никогда не жаловался на свою зрительную память. В основном - на зрительную память других. Привет! - кричишь встречному. Он недоуменно смотрит на тебя как на идиота и тут же пытается перебежать на противоположную сторону улицы, поближе к фонарям. Ну и что, что полдвенадцатого ночи? Я его не видел уже целых несколько, наверное десятков, лет, моего бывшего одноклассника. Он потолстел, облысел, обзавелся черной папкой, бэджиком, пэйджером и еще бог весть какими достижениями цивилизации. Но память к нему не вернулась. Вон он побежал в направлении отдаления от меня, очень быстро.

Очень быстро бежит время. Пролетают мимо машины. Догоняют троллейбусы усталые с виду старушки, несущие множество тяжеленных сумок. Тратятся деньги. Горят газеты. Выпивается пиво. Голуби собирают грязные крошки.

Я втиснулся на заднюю подножку трамвая как раз в тот момент, когда он начал отъезжать от остановки. Дверь больно ударила по локтю, закрыв единственное близнаходящееся трамвайное отверстие для доступа свежего воздуха.
Температура за бортом - 39оС. Тепло и уютно.

Протиснувшись чуть дальше я встал лицом к какой-то девушке. Толпа сзади надавила и я надавил на нее. Она недовольно задергалась в полной тесноте, стоя спиной ко мне. И только сейчас я уловил едва слышимый запах, исходящий от нее. Тот самый запах духов, который в далеком прошлом заставлял сходить с ума по ней.
Пытаясь разглядеть ее лицо, я чуть повернулся. Да, это была именно она. Наташка из нашей общаги. Она жила тогда этажом ниже. Ровнехонько под нашей комнатой.

Она жила там, когда закисший суп был вылит ей на подоконник. Когда три веселых в стельку студента пытались поливать пивом ее неувядающие цветы. Когда дискотека, начатая в три часа ночи, перед ее экзаменом, заканчивалась в девять утра. Когда каждый, даже ленивый и полный импотент, пытался вытащить ее на свидание.
Она жила там и ждала своего принца. А он все не приходил.
Зато приходил я. Ну как же - не заметить такую красоту! Трудно описать то, что нужно всего лишь раз увидеть. Ее глаза, длинные волосы, фигура, грудь…
В первый раз она послала меня недалеко. Потом подальше. Потом не открыла. Потом облила водой. И все в один день!
На дискотеке я попытался с ней потанцевать. Но она выбрала какого-то рыжего урода и таскала его весь вечер. Мы подрались. Я победил. Наверное зря. Потому что она потом остаток вечера его жалела.
На занятиях я попытался подсесть к ней поближе.
Сначала сзади.
Я вдыхал аромат ее волос и ощущение продолжительного и умопомрачительного блаженства растекалось по моему телу на протяжении всех занятий. Однако такое бездействие скоро надоело.
Спереди мне не понравилось. Во-первых, она как-то не очень стремилась вдыхать мои ароматы, а во-вторых, совсем без удовольствия сидеть рядом с толстой и некрасивой девушкой, почти бабой в самом прямом смысле этого слова, и вдыхать тошнотные запахи пота.
Я попробовал сбоку. Но как только я нечаянно попытался коснуться локтем ее бедер, получил острый укол ручкой под ребро.
И тогда я пошел на самый, казалось бы, невероятный вариант. Я решил взять ее снизу. Ночевать в аудитории под партой, конечно, было жестко. Но игра, черт побери, стоила свеч. Если бы не уборщица, которая разбудила меня шваброй с вонючей тряпкой по голове за полчаса до занятий. Остаток дня я отмывался.

Потом мы вместе ходили в кино. Я обычно садился незаметно сзади. И резко прикасался к ее плечам в момент самых жутких сцен. Тот самый рыжий с ужасом вскакивал.
На пляже я ложился рядом. Метрах в трехстах, не более. Менее - она замечала и уходила. А мне очень нравился ее загар, одновременно впечатляющий и возбуждающий. Там же я подплывал под водой поближе, когда она купалась, предварительно запасшись костюмом аквалангиста. Дорого и непрактично. Кислород быстро заканчивается, а плавать она любила долго и в катамаране. Лопасти сильно бьют по ушам, холодно и грязно. Выходишь из воды - весь в пене. Однажды я предварительно зарылся в песок под ее покрывалом, пока она плавала. Когда мне захотелось по малой нужде я терпел, но когда внезапно нужда начала перерастать в нечто большее и терпению просто пришел конец, мне уже было все равно под кем я лежу и кто лежит на мне. Я восстал из песка с ревом Кинг-Конга, пугая отдыхающих и отбрасывая мою ненаглядную метров на пять вперед. Впереди была кабинка для переодевания…
На экзамене я старался всегда заходить за ней. Но передо мной она вытягивала именно тот единственный билет, который я знал.
В конце концов от отчаяния, на выпускном вечере я напился с горя и заснул в салате. Лишь одно в тот момент радовало меня - это был ее салат.

Но все-таки мне везло больше чем другим. Не смотря на все ее отказы, рядом с ней я оказывался чаще других. И, как вы поняли, чаще других именно сзади. Чтобы она не заметила.
Особенно сейчас. В душном трамвае. Насыщенном извращенцами и ворами.

Вы так и подумали? Что я извращенец? Подкрался к невинной и в данный момент неповоротливой девушке и делаю свое грязное дело? Карманник, сующий руки в дамские сумочки в поисках проездных, "сотовых" и мелких купюр?
Я просто оторопел от счастья. Та, о которой я мечтал долгие годы, которой грезил, которая мне снилась в самых откровенных снах, стоит со мной рядом, ничего не подозревая, смотрит в окно и думает о чем-то ненужном сейчас. В тот момент, когда сбываются все самые нелепые мечты. Вот ее обнаженный локоть, смотрим ниже, короткая юбочка, как всегда стройные ноги, жаль трудно снова их увидеть в тесноте, тонкая талия… Я чувствую ее две упругие половинки…
Как глупо оставлять маленькую сумочку на плече. Посмотрим… Мелочь, записная книжка, помада, проездной, ключи, фотография… Глупо надеяться, что на фото я. Теперь все обратно. Закрываем.
Она смотрит в окно, и когда трамвай проезжает темные участки улицы с домами и деревьями, в окнах отражается ее лицо. Оно такое же непревзойденное и совершенное. Она так же сногсшибательна как и десять лет назад.
Меня подпирают сзади и я плотнее прижимаюсь к ней. Мог ли я об этом мечтать тогда? Чувствовать ее каждой клеточкой себя, ощущать ее тепло и запах. Я заглядываю ей через плечо… От дуновения ветерка из окна тонкая блузочка легко оттопыривается, почти полностью обнажая ее величественно вздымающуюся грудь. Никто этого не замечает, кроме меня. Только в этом положении мне доступно сейчас все ее самое волнующее. Снова дует ветерок и - конец эротики. Розовые кончики скрыты под белой материей. Я жду нового дуновения, но она вдруг начинает поворачиваться и пытаться пробраться к выходу.
Неужели все так быстро закончилось? Сколько прошло времени? Остановка - пять минут, три остановки - пятнадцать? Целых три остановки как одно мгновение?
Наши взгляды на минуту встретились. Бесполезно заставить ее узнать меня. И она начала проталкиваться к дверям. Как отвратительно склеротична женская память!
- Девушка, осторожней, вы толкаетесь!
- Вы выходите на следующей?
Ее, показалось, возбужденные соски еще раз, в последний, коснулись меня и продолжили свое шествие к выходу, одаряя стоящих тут же посторонних мужчин мгновениями чувственности.
- Девушка, за проезд! - услышал я, как будто не свой, сдавленный и сорвавшийся голос.
- Проездной!
- Знаю… - сказал я еле слышно.
Она в недоумении на секунду остановилась и обернулась. Наши взгляды снова встретились. Невидимая связь образовалась между нами, непрочный контакт. Что-то в ее взгляде переменилось. Она улыбнулась. Но подлый трамвай остановился и меня качнуло вперед. Выпадающая из рук мелочь отвлекла и когда я снова повернулся, ее уже не было.

- За проезд, пожалуйста. Спасибо. Проездной. Вижу, спасибо. Вот сдача. По удостоверению? Разрешите пройти. Спасибо. Остановка за остановкой. Мелькают лица, люди, сумки, собаки, толстые тетки, бомжи, интеллигенция, дети, старики. Все куда-то спешат. Толкотня. Остановка за остановкой. Шпала за шпалой. Пока не конец смены. Пока не мотнешь кругов тридцать. Когда усталый плетешься домой и все пофигу. Абсолютно. Спать…

А фотографию я все-таки забрал. Нелепо конечно вышло. Тем более что на фото - я. И вернул прежнюю.

Я поменял тебе ее месяц назад. В это же время, на этом же месте. У тебя была фотография того самого рыжего урода.
А ты целый месяц держала меня в своем самом интимном месте и ничего не заметила. Иначе ты бы узнала меня. Ты даже не взглянула на него. Или на меня. Какая разница. Но я был с тобой все это время. А он, он тебе не нужен. Теперь я точно знаю.
Значит, у меня снова есть надежда.
Значит, у меня есть завтра, когда я буду рядом с тобой, касаться твоего знойного загорелого тела и думать о нас.
Завтра, когда ты войдешь в переполненный трамвай и станешь у окна.
Завтра, когда я попрошу тебя оплатить проезд, и ты покажешь мне свой проездной.

Тот, что я сейчас держу в руках.
А это значит, что завтра мы сможем с тобой поговорить. Неважно о чем и на какую тему. Главное - теперь ты в моей власти. Извини, уж так вышло…


© Шу! 01-02.08.2001г.